Больше материалов и подписка — на странице Электронного журнала «СиД» >>>
Как в Новозыбковском районе спасают людей, которым обычно помогать не торопятся.
РУССКИЕ. ЦЫГАНЕ. ИНОПЛАНЕТЯНЕ
— Только не к ним! — говорит Юлия, хороший человек и специалист в АНО «Центр детства и семьи „Мечта“». Работы не боится, но с цыганами иметь дело отказывается. Почему? Известно: врут, не работают, их дети по улице чумазые носятся. Такой устойчивый стереотип. Тем временем летом 2019 года центр «Мечта» выезжал лагерем в деревню Тростань Новозыбковского района Брянской области, чтобы устанавливать контакт с изолированным от остальных населением, цыганами. Их тут порядка пятидесяти семей, больше ста пятидесяти детей, и почти всем нужна помощь. Но привыкшие к разному отношению цыгане чужим тоже не доверяют.
Фото из архива АНО “Мечта”
Заботливая осада
По договорённости с местной администрацией палаточный лагерь «Мечты» поставили рядом с клубом. Мальчишки-цыганята помогали мужчинам косить на площадке траву. Сотрудники разбили походную кухню и готовили вместе с детворой. Волонтёры-студенты устраивали игры и конкурсы. Никто из сотрудников центра не предполагал, что к концу импровизированного летнего лагеря местных помощников соберётся почти в десять раз больше, чем специалистов и волонтёров. Около ста маленьких и взрослых, в основном цыгане. Именно тогда выяснилось, что с деревенской, особенно цыганской, детворой никто не занимается. Дети не обладают элементарными знаниями. Иногда целые семьи живут без документов, оформить которые им непосильно сложно, поэтому на официальную работу родителям не устроиться, и они живут за чертой бедности.
Директор «Мечты» Оксана Инашевская вспоминает: свои, славяне, чиновники и госслужащие, не спешили сотрудничать, как и многие люди, сталкиваясь с цыганами, — такой устойчивый стереотип. Сами цыгане не доверяли НКО-шникам. Боялись, что у них отнимут детей. Большинство были неграмотны, либо читали и писали с трудом, у них не было медицинских полисов и других документов. Соответственно, цыганских детей не брали в детский сад. А без дошкольной подготовки обучение в первом классе становилось проверкой на живучесть. Высиди 35 минут на уроке, слушая чужую женщину, которая заставляет тебя писать одинаковые загогулины в тетради, когда до этого ты семь лет бегал куда хотел. Причём папа с мамой живут без этих загогулин. А другие дети перешёптываются и тычут в тебя пальцами. Цыганским детям поголовно ставили диагноз — лёгкую степень умственной отсталости. Между тем каждый из них свободно говорил на двух языках — цыганском и русском. Но при диагнозе умственная отсталость их не спрашивали на уроках, они не сдавали экзамены. А в конце школы их ждала справка, с которой невозможно устроиться на обучение по выбранной профессии. И тогда молодые люди вступали в замкнутый круг, в котором жили их родители: нет работы — нет дохода — дети не ходят в детский сад.
— Мы стали думать, чем можем помочь детям, — говорит Оксана Инашевская. — Нам неважно, русские они, цыгане, инопланетяне.
Небезразличная опека
В посёлке нет ни одного цыгана, который бы не хотел получить паспорт. Они заинтересованы в том, чтобы их дети были с документами, так говорят местные специалисты.
Фото из архива АНО “Мечта”
— Это всё равно что подарить жизнь, — говорит Евгения Мищенко, специалист органов опеки и попечительства города Новозыбкова. — Чтобы они не существовали, а жили полноценно, обрели права. Если человек без документов — его как будто не существует. Даже если он пропадёт, его не будут искать.
Оформление документов всегда было главной трудностью для цыган, большинство не в состоянии её преодолеть в одиночку, потому что не умеют читать и писать. Одни рожали дома и не оформляли свидетельства о рождении, другие в роддом приезжали без документов, удостоверяющих личность, и ошибочно называли не те данные. Эти ошибки кочевали в справку о рождении ребёнка. А исправить их цыгане самостоятельно не могли, потому что для них наши документы — как для нас китайские письмена. Вот на приём приходит цыганская семья, мама несёт с собой кипу бумаг. На всякий случай всё, что есть. Когда требуется достать свидетельство о рождении конкретного ребёнка, цыганка перебирает документы, бормоча даты. По ним она определяет, кому из её пятерых детей принадлежит свидетельство.
Фото из архива АНО “Мечта”
Первая цыганская семья города Новозыбкова обратилась в 2016 году. Им помогал батюшка, собирал одежду и продукты. А однажды решительно заявил, что не даст больше ни куска хлеба, если мама не отправит детей в школу. Родители и сами бы рады, но документов на детей не было. Поэтому вместо школы семья попала в органы опеки и попечительства, к Евгении Мищенко. Для них это было везением, потому что Евгения их поняла. Когда она работала над созданием маршрута социализации семьи и занималась документированием, эти часы не считались за рабочие, в должностные обязанности это не входило. Не то чтобы возбранялось, просто не было прописано как функционал специалистов. Но Евгения всё равно вела эту работу на волонтёрских началах.
— Зачем я это делаю? — специалистка недоумённо пожимает плечами. — Низачем. Это им было нужно. А я просто могла помочь. Ведь если мы подаём руку человеку, который оступился и упал, мы же не думаем, зачем нам нужно помогать ему. Мы просто подаём руку. Я считаю, — говорит Евгения, — что сегодня проблема с определением гражданско-правового статуса лиц цыганской национальности, как взрослых, так и детей, и документированием их не утратила своей остроты. За четыре года мною накоплен практический опыт, которым я готова поделиться со всеми, кто оказывает содействие людям в решении подобных проблем. Связаться с Евгенией по этому вопросу можно по почте: ugin33777@mail.ru.
В 1979 году цыган в Брянской области насчитывалось 1,9 тысячи, в 1989 году — 2,9 тысячи, в 2010 году — 3,8 тысячи. На территории МО Новозыбковский городской округ места компактного проживания цыган — хутор Величка, деревня Тростань.
Мой день рожденья
— Своего дня рождения цыганские дети не знают, — говорит Оксана Инашевская. — Это бывает настоящим открытием, когда мы говорим: «У тебя, Милан (некоторые имена изменены в интересах героев, прим. ред.), сегодня праздник, День рождения!». И вручаем подарок. А Милан потом всем встречным, широко распахнув глаза, сообщает: «У меня ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, ты знаешь?!».
Оксана Инашевская
В «Мечте» 5 сотрудников и 12 постоянных волонтёров, среди которых есть педагоги. Они стараются удивлять и радовать своих ребят. Учат их называть по часам время, знакомят с буквами, с временами года и днями недели.
— Для нас сначала это было удивительно, но теперь мы привыкли и воспринимаем как что-то обыденное, — рассказывает Оксана. — Наши дети не знают дней недели. Как они высчитывают, что по субботам и воскресеньям проходят занятия, да ещё в какое время — для нас загадка.
Фото из архива АНО “Мечта”
Правда, кто появится на занятии в следующий раз, предсказать невозможно. Например, запланировано изучение числа 20. Подготовлены большие цифры, материалы для письма. Но около клуба сотрудников «Мечты» уже поджидает человек двадцать пять. Ватага с коляской, в которой сидит самый младший подопечный, годовалый Яша. А самый старший, восемнадцатилетний Роман, высматривает в машине мужчин-волонтёров, чтобы вместе заняться столяркой. Какое тут изучение числа 20 по заготовленной схеме. Педагогам срочно приходится доставать длинную скакалку и устраивать «прыгательную математику». Малыши прыгают столько раз, сколько смогут подряд посчитать, не сбившись. Старшие решают примеры в пределах двадцати. «А кто знает, сколько будет 12 плюс 8?» — и самый сообразительный бежит к скакалке. Потом все, где кто поместится, устраиваются рисовать. Волонтёры раздают тонкие тетради и карандаши. Любые, наполовину исписанные, обгрызенные на конце, разномастной россыпью. Эти карандаши мгновенно разлетаются по рукам. У ребят дома нет ничего подобного, и для каждого очень важно, чтобы хотя бы несколько карандашей лежало именно рядом с ним.
Фото из архива АНО “Мечта”
— А на одно из занятий к нам приходит ещё человек пять новеньких, — вспоминает Оксана. — И появляются новые личные дела: «Анжела, дочь Розы (под вопросом, её ли), в семье четверо детей». И Анжела бежит на занятия следом за братьями, спешит изо всех сил. Впопыхах не успевает надеть под платье трусов. И мы тогда строго говорим всем: «Дети, на занятие приходим ТОЛЬКО в трусах!». Ребята у нас очень ответственные и старательные. На следующее занятие все, как один, приходят в одних трусах. Без юбок и штанов. Вы видели где-нибудь еще такую исполнительность?
Вечером, в конце занятий, за детьми приходит мама, женщина лет тридцати, с батоном в руках. Детвора высыпает к ней навстречу, и мама разламывает хлеб, не глядя, чья рука к ней тянется: её детей или соседских, или вообще незнакомых. А те счастливчики, которым достался кусок батона, делят его на всех, кто не успел добежать. Молодая цыганка торопит ребят, уводит пятерых своих и троих соседских. На улице темно, фонарей в деревне нет. Приходится носить с собой вечером палку, чтобы отгонять собак. Если мама за детьми прийти не может, то старший организует остальных: одеваемся и выходим. И дети без капризов и нытья «хочу ещё поиграть» деловито идут следом за старшим.
Межнациональное общение
Регулярные занятия в группе кратковременного пребывания проводят в одном из помещений клуба в деревне Тростани. Санузел там не ремонтировался много лет и потому не годился для детей. Оксана и её муж провели воду и установили сантехнику. Работники клуба обрадовались ремонту и… закрыли двери туалета на ключ. Чтобы маленькие подопечные цыганской группы «не вздумали грязнить» и «не лили воду просто так».
— Детям правда было интересно, и это проявлялось, — защищает работников Оксана. — Они ведь унитазов никогда не видели. Как вода из бачка льётся — не знают. Но все-таки это же дети.
С едой-питьём на занятиях тоже возникали сложности. Для обеспечения питьевого режима (группа работает по 3 часа) на каждом занятии организовывали чаепитие с баранками, печеньем, конфетами. И купание. У цыган есть прекрасные поверья, например, что вши обладают целебными свойствами. Если съесть живую вошь, закатанную в хлебный мякиш, то вылечишься от болей в животе. А ещё что иногда в дом приходят русские и покупают живых вшей. Поэтому полезных домашних животных никто не трогает. Кроме Оксаны. Почему-то ей и её помощникам семьи доверяют безоговорочно. И вот «подготовишки» с пакетами на волосах хохочут над упражнениями по развитию мелкой моторики. А потом по очереди плещутся в тазах, вымывая из гривы волос «полезную живность».
Фото из архива АНО “Мечта”
К сожалению, эта мирная картина не всегда вселяет радость в сердца славянских братьев. «Да лучше бы вы с русскими так занимались! Неужели не ясно, что они к вам ходят, только чтобы на халяву чая напиться?» — слышат сотрудники «Мечты», и начинается настоящая травля.
— Вас сюда поставили цыганьём заниматься. Вот и занимайтесь! — решительно заявляет один из работников клуба. — До апреля тут посидите, а потом освободите место.
— И что они здесь, в Тростани, забыли? — возмущается у афиши «Мечты» нарядно одетая женщина.
— Да известное дело, что. Деньги! — подхватывает вторая. — Ты хоть знаешь, где этот ихний центр? Они себе на эти деньги коттедж двухэтажный отгрохали.
АНО «Мечта» действительно занимает частный двухэтажный дом в Новозыбкове. До начала работы организации в этом доме жила семья, которая построила его для себя. Потом оказалось, что центру со всеми его направлениями работы (вещевой склад, кабинеты персонала, кабинет для консультаций, склад инвентаря и прочее) просто негде разместиться. И хозяева отдали свой дом «Мечте», а сами съехали в старый маленький домик неподалёку. Оксана спешит перевести тему: «Нам и в старом доме хорошо живётся». Она и есть бывшая хозяйка «коттеджа». Но разговорами не закончилось, и Оксане пропороли шины на машине, припаркованной во время занятий возле Дворца культуры. А детей не пустили на праздник, посвящённый Дню матери. Заперли на замок двери Дома культуры. Ребята топтались на пороге полчаса. Они всё ещё ждали праздника. А потом разошлись, так и не поняв, почему сегодня их обманули.
Фото из архива АНО “Мечта”
В то время негатив был обычным фоном для общения с цыганами. И не только на улице или в сельском клубе. В кабинете врача на медосмотре, перед тем как уложить цыганского ребёнка на кушетку, с неё спокойно и деловито снимали простыню. Чтобы не портить зря белье. Такая ситуация — всё ещё норма во многих городах страны, где есть цыганские поселения.
Борьба за детей
Но Оксана и специалисты, разделяющие заботу о детях, борются за свою группу. Директор написала в соцсетях, и о проблеме детей, оставленных на улице в День матери, узнали на самом высоком административном уровне области. Неоднозначное чудо нашего времени: на следующее занятие цыганят встречали старательной улыбкой, двери туалета отперли и больше праздников не срывали. Правда, произошедшее не привело к взаимопониманию и взаимолюбви, которых хотелось бы.
К праздникам и занятиям сотрудники НКО готовятся каждый раз, как к походу. С собой аптечка, тормозок, чай, запасные трусы-колготки-обувь. Припрятаны тазик и мыло. Потому что теперь на мероприятия приезжают и высокие гости, и журналисты, а детвора по-прежнему может прибежать «слегка совсем не помытой». Или, например, София может прийти в одном сандалике (второй коза унесла и сжевала) и одной туфле. Посторонним ведь не объяснишь, что такой живописный наряд Софии прекрасно сочетается с пытливым умом и сообразительностью. И страстным желанием учиться. София как губка впитывает слова учителей. Ей очень нужно научиться читать и писать, чтобы хорошо окончить школу и работать. Она хочет стать директором, как Оксана.
Фото из архива АНО “Мечта”
У Софии, так же, как и у большинства подопечных группы, теперь есть шанс получить образование. Сотрудники и волонтёры «Мечты» помогают их семьям восстановить документы, удостоверяющие личность, и оформить пособия и выплаты. Пройдя подготовку к школе в группе кратковременного пребывания, ребята смогут поступить в первый класс безо всяких злополучных диагнозов и быстро адаптироваться в кругу сверстников. И тогда у них наравне с ребятами из славянских семей появится возможность получить полноценное образование и окончить школу со свидетельством об образовании. А потом освоить профессию и работать, обеспечивая себя и свою семью. Они ещё маленькие и потому успеют. Это и есть профилактика семейного неблагополучия, на которую так нацелена современная система защиты детей.
ЧТО НУЖНО
Чтобы мечты ребят осуществились, как говорит Евгения Мищенко, нужно в первую очередь наделить цыган правами. Дать им документы и возможности, такие же, как у остальных жителей Тростани, Брянщины, России. Для этого необходимо объединить усилия специалистов различных ведомств. И обеспечить ребятам возможность получения дошкольного образования, которое станет первой ступенькой к социализации цыганских детей.
МЕЧТА ЦЫГАНСКОЙ МАМЫ
— У меня восемь штук детей, внук есть, дом, заболела, — говорит цыганка Кристина Петренко. — Онкологическая болезнь. Стало очень плохо, живём в одной комнате, печка в доме. Ни воды, ни газа, ничего нет. Хорошо, что нам помогают: вещами, памперсами, колясками. Тяжело восемь детей воспитать одной. Сожитель есть, помогает, но я больше смотрю за ними, чем он. — Кристине сейчас тридцать три, у неё типичная судьба цыганской женщины. Она была десятым ребёнком, а теперь — мама Даши, Алёны, Альбины, Регины, Артёма, Веры и Фариды. Детей семеро, но Кристина ошибается и говорит восемь, не знает цифр.
Фото Станислава Новгородцева
Первую дочь, Дашу, Кристина родила в шестнадцать. Через пару лет — вторую, Алёну. Сейчас Алёне четырнадцать, она пишет в тетради: «Мама, ты красивая. Я тебя люблю». Вместо слов Кристина видит на бумаге крючки и петельки: читать и писать она тоже не умеет.
— Бывало такое: иду в паспортный стол, надо писать заявление. Прошу одного человека — отказывают, другого… Некогда людям. Сижу тогда, жду, когда кто-нибудь добрый мне напишет. Для меня неприятно это, просить, стыдно. До слёз бывает истерика у меня.
Фото Станислава Новгородцева
В XXI веке можно не знать количества своих детей, не уметь поставить подпись, для многих цыган Кристининого возраста и старше это привычная реальность. Её родители месяцами отсутствовали дома: чтобы прокормить семью и раздать долги, они купили лошадь и ездили торговать по деревням. За младшими детьми следили старшие, но посещения школы не требовали неукоснительно. За плечами Кристины два класса образования. Сама признаётся: ходила на уроки по случаю — день ходит, две недели нет, в памяти не осталось ничего.
Фото Станислава Новгородцева
— Сейчас, если ребёнок в школу не идёт, приезжает комиссия, смотрит, почему. А раньше за это не гнали. Зря, если бы гнали, мы были бы грамотные, — говорит цыганка. Себя она называет «неграмотная», словно в 2020 год попала из Советской России 1920, где недавно приняли декрет о ликбезе. Будущее своих детей она не мыслит масштабами высшего или даже среднего специального образования, не понимает, что такое экзамены и ЕГЭ, не отличает дошкольное образование от школьного, а школьное от дополнительного.
— Практически все цыганские семьи не понимают, как устроена система образования и зачем она нужна, — комментирует Оксана Инашевская, директор АНО «Центр детства и семьи „Мечта“». Эти сложные вещи не умещаются в их картину мира. Главная мечта неграмотной мамы — чтобы дети окончили школу. Ей кажется, этого достаточно, чтобы их судьба сложилась благополучнее, чем у неё, и они смогли работать.
Фото Станислава Новгородцева
— Мы получаем пособие на детей, — отвечает Кристина на вопрос, как ей удаётся содержать семью. — Летом на металл ходим, собираем. У нас лошадь была, мы на ней ездили, сдавали на шесть-семь тысяч каждый раз. Лошадь продали. Работала на полигоне мусорном в Москве. Там можно без документов. Получала мало, не хватает. Ходили в магазин «Пятёрочку», там бывают просроченные продукты. Иногда брали их бесплатно, а иногда на нас ругаются, выгоняют, полицию вызывают. В Новозыбкове меня не берут на работу. Бегаю, бегаю — нет. Была бы я грамотная, работала бы, например, по-о-оваром, — Кристина произносит нараспев. — Мне нравится варить. Хочу, чтобы дети школу закончили, грамотность получили.
Фото Станислава Новгородцева
К счастью, Кристина смогла вовремя отправить в школу Альбину, Регину и Артёма: у ребят были свидетельства о рождении (цыгане называют их «метрики»). Самых младших — Веру и Фариду — она хотела бы определить в детский сад, но боится, что там их будут обижать или они ничего не смогут понять. Кристина почему-то считает, что её младшие дети плохо знают русский язык, хотя Оксана Инашевская не замечала у них проблем в общении на нём. В самом детском саду тоже опасаются, что из-за цыганят группы перестанут посещать русские. А вот в школе к цыганам относятся лояльнее, поскольку пятая часть всех учащихся — цыганские ребята.
Этническая группа часто дискриминируется: переселение, ограничение доступа к образовательным, медицинским, социальным и иным услугам. В июле 2018 года Левада-центр опубликовал мониторинг ксенофобских настроений (http://www.levada.ru/2018/08/27/monitoring-ksenofobskihnastroenij/). Самая жёсткая (негативно окрашенная) социальная дистанция у россиян выражена к цыганам: 43 % опрошенных сказали, что «не пускали бы» их в Россию.
Дочь Алёна
Алёна смешлива, как все цыганские дети, длинные чёрные волосы собраны на затылке в низкий пучок. Когда мать отлучается из дома, Алёна остаётся за старшую, вместе с отчимом присматривает за остальными детьми. В первый класс она пошла в двенадцать. До этого жила без документов. Двенадцать лет никто не брался помочь Кристине их оформить. Органы опеки Новозыбковского района решили проблему в 2017, тогда девочка пошла в школу. Она рассказывает.
Фото Станислава Новгородцева
— Первого сентября я была всех выше. Мне было двенадцать, а остальным по семь. Мама сама меня в школу сдала, — Алёна смеётся и чешет подбородок о плечо, потом становится серьёзной. — Учиться, чтобы писать, читать знала, чтобы работать в дальнейшем, куда-то поступить. Я хотела бы в парикмахерской работать, ногти делать. Себе хочу длинные и красные, это мой любимый цвет.
Фото Станислава Новгородцева
На Алёниных руках нет маникюра. Час назад она стирала вручную вещи для младших братьев и сестёр: носила воду в бидоне, грела на печи. На диван рядом приземляется брат Артём, подвижный и любопытный, как воробей. Ему десять.
— Её в школе обзывали: «Первоклашка!» — встревает Артём.
— Они говорили: «Ооо… как ты здесь учишься? Я бы на твоём месте не пошла в первый класс». Я не ругалась с ними. Ничего не отвечала, уходила. Или говорила: «Ну и что, что я первоклашка». Мне было стыдно, а потом я подумала, что не получится ходить в школу.
Фото Станислава Новгородцева
— Я на неё ругалась, — вмешивается мама Кристина. — Она говорила, пусть тогда учительница к ней приходит или, когда детей нет, будет ходить в школу, чтобы её там не дразнили. Другие родители и учителя относились к Алёне хорошо, просто ей не нравилось, что всем по семь лет, а она высокая, здоровая.
Фото Станислава Новгородцева
Сейчас Алёна на индивидуальном обучении. Посещает школу после уроков. Иногда учителя приходят на дом, если мама Кристина занята или отлучается по делам, а Алёна остается главной.
— Мечта? — переспрашивает Алёна. — Работать. Сперва накопить денег, чтобы дом купить хороший, чтобы ванна была, чтобы дети ни в чём не нуждались. Если бы деньги были сейчас, я бы ремонт нам сделала. Диван купила, уголок другой.
— Телевизор! — выкрикивает Артём.
— На кухню бы телевизор, — соглашается Алёна.
— Духовку! — подсказывает Артём.
— Как я думаю: мне будет восемнадцать, я закончу школу и уйду учиться дальше, чтобы в парикмахерской работать, может быть, в Новозыбкове, может быть, в Москве.
Фото Станислава Новгородцева
Алёна не знает о том, что и её выпустят из школы со справкой, как большинство цыганских детей. «Хотя большинство из них — норма», — говорит Наталья Калачёва, психолог Центра детства и семьи «Мечта». Оксана Инашевская считает, что у массовости этой практики несколько причин: педагогическая запущенность цыганских детей, которые не посещают детский сад, возможность предоставить детям из малообеспеченных семей двухразовое школьное питание. Ещё это может быть попыткой педагогов подстраховать себя от слабых учеников, которые испортят общешкольную статистику успеваемости.
Фото Станислава Новгородцева
Алёне отчасти повезло: делать маникюр сейчас учат на коммерческих курсах. Плати деньги — никто не потребует аттестат, но для учёбы нужны финансы, которые семье Петренко взять негде. Алёна рискует попасть в колею, по которой веками ходили цыганские женщины: раннее замужество и материнство. С её старшей сестрой Дашей так и случилось.
Судьба молодой цыганки
У Даши тоже не было документов, а когда их сделали, девочке исполнилось четырнадцать, в школу она не пошла. Через год Даша родила первого ребёнка. Ещё через год забеременела вторым.
Фото Станислава Новгородцева
По моему опыту, — говорит Оксана Инашевская, — когда цыганка рано рожает, дело не в культуре. Она ни в чём не может себя реализовать, кроме материнства. У человека нет образования, нет хобби. Профессию ты получить не можешь, без неё на работу не берут. Тут же дискриминация, негативные общественные стереотипы в отношении цыганского населения. Должен же ты хоть в чём-то преуспеть.
Оксана добавляет, что в общей массе цыгане имеют смутные представления о контрацепции. О презервативах, месячных и овуляции тоже надо где-то узнать, а если ты неграмотен — количество источников информации стремительно сужается. К тому же в цыганских семьях тоже есть закономерность: чем выше уровень образования родителей, тем меньше в семье детей.
Фото Станислава Новгородцева
Сестре Кристины, Оксане Вербицкой, в девичестве Петренко, 52 года, она окончила семь классов. Потом ситуация в семье изменилась: отец попал в тюрьму, на плечи матери легло содержание всей семьи. Оксана, самая взрослая из девочек, как это часто случается у цыган, осталась дома присматривать за младшими. Возможности учиться не было уже ни у неё, ни у других детей: выжить бы. Но даже неполное среднее образование уже позволило повзрослевшей Оксане найти работу. Она работала горничной, посудомойкой, в детском саду. В одном ресторане выросла с должности помощника повара до повара, её кулинарные умения оценили, невзирая на отсутствие диплома. Ни у Оксаны, ни у её мужа и детей нет судимости, даже приводов в полицию. Детей только трое, мало по цыганским меркам, и все они учились. Первая дочь стала парикмахером. Сын Иван — автомехаником, он с детства возился с отцом в гараже, а сейчас работает на себя. Её племянник Артем, тот самый, похожий на воробья сын Кристины, много общается с двоюродным братом. Он расспрашивает его об устройстве машин и хочет, как и брат, связать с ними свою жизнь.
Решение
— Иногда Алёна подумывала о замужестве, — делится её мама Кристина, — хотела, но потом сказала: «Нет, пока сестре Фариде, самой младшей, не исполнится восемь лет, не пойду». Алёна больше всех ей внимание уделяла. Как я заболела, она сказала: «Мам, если что-то с тобой случится, я Фариду с собой заберу, не оставлю её».
— Сейчас рано детей своих растить, — улыбается Алёна. — Потому что я ещё маленькая. Я хочу лет в двадцать, ну в двадцать один. Что в школе самое сложное? Ничего такого.
Фото Станислава Новгородцева
— Читать! — подсказывает Артём.
— Читать — вот сложное, — подтверждает Алёна. — Что бы я делала, если бы сейчас не ходила в школу? Ничего: дом, пахать, убираться, детей смотреть, варить и всё, больше ничего.
Фото Станислава Новгородцева
Пропасть
Деревня Тростань, в которой стоит дом Петренко, в семи минутах езды на машине от города Новозыбкова, где живут русские сверстницы Алёны — четырнадцатилетние дети с интересами, увлечениями и мечтами, свойственными их возрасту. За расстоянием, которое легко преодолеть за время меньшее, чем школьная перемена, — социокультурная пропасть между русскими и цыганами. Полноценное школьное образование — первый шаг, чтобы её преодолеть. Захотят ли сами дети в школу? Зависит от настроя старшего в роду. Цыганская семья — как пчелиный рой с единой нервной системой. В Новозыбкове нет барона, цыганская община распалась на отдельные семьи, внутри которых течение жизни определяет мать. Кристина говорит:
— Можно родить и в двадцать, и в двадцать пять. Это не поздно. Для Алёны так будет лучше. Она станет учиться, а замуж всегда успеет.
Фото Станислава Новгородцева
Семья приняла решение, теперь нужны возможности его осуществить. То, что делают специалисты в Новозыбковском районе, — профилактика сиротства не формальная, а реальная и реальное улучшение благополучия детей и семей.
АНО «Центр детства и семьи „Мечта“» реализует проект «Социальная трудовая мастерская помощи» (https://vk.com/semyamechta), поддержанный Благотворительный Фондом Елены и Геннадия Тимченко. Цель проекта: системная помощь семьям, находящимся в зоне риска и нуждающимся в новой социальной обстановке, обеспечение условий для реализации личностного потенциала жителей Новозыбковского района Брянской области.
Хотят ли цыгане работать?
Взрослые из цыганских семей: Павлович (8 детей), Андреевы (10 детей), Рыбниковы (4 детей), Петренко (7 детей) и другие — работали на единственном в Новозыбковском районе мусорном полигоне Ратово, на который принимали без документов. Сортировали мусор. Получали: еду (на полигоне разрешали брать продукты с утилизации, вещи, металл), зарплату — до 2 тысяч рублей в месяц. Зарплату платили не всегда. Семья Малиновских (3 детей) снимают комнату в общежитии в городе, чтобы дети посещали детский сад и школу. Мать мечтает о работе уборщицы. Не может устроиться. Неоднократно обращалась в службу занятости и продолжает это делать.
Наталья Станиславовна Ковалевская, заместитель директора департамента семьи, социальной и демографической политики Брянской области
«В организациях, работающих с разными детьми, должны быть неравнодушные люди. Если есть такие, то можно изменять жить к лучшему. Цыганские дети — как и все остальные. В глубинках семьи живут осёдло. Поэтому и работа специалистов образования, опеки, медицины, социальной сферы более взаимосвязана. Но если взять цыган из больших городов, то они чаще меняют места проживания, реже сами обращаются за государственной помощью, живут без документов. Многие считают, что никогда не обуздать «цыганскую волю», что они не хотят работать, поэтому часто воруют. Такая позиция — это наш менталитет? Или это распущенность цыган? В одном я уверена точно — если заниматься цыганскими семьями, будут положительные результаты социализации. Главное отличие только в том, что цыгане более раскрепощённые, свободные. Самая большая проблема — гигиена, поэтому чаще вызывают брезгливость у остальных. Ну и культура поведения чаще всего на низком уровне. При этом к вопросу социализации представителей этого народа: процесс обучения — и есть социализация».
Токаев Юрий Кимович, начальник отдела Департамента внутренней политики Брянской области
«Сразу хочу сказать: у преступности нет национальности. Официальной статистики, люди какой национальности больше нарушают закон, нет. Осуждённым за наркотики может быть и русский, и цыган. Конечно, есть единичные случаи преступлений, связанных с наркотиками, среди цыган. Но я бы не стал говорить, что эта проблема преобладает в цыганском сообществе. Говоря о цыганах вообще, надо в первую очередь быть толерантным, то есть терпимым к людям другой национальности. Что касается вопроса о получении образования детьми-цыганами, могу сказать, что только малая доля из них не ходят в школы, и если такие случаи есть, то потому, что у них нет документов».
Евгения Мищенко, специалист отдела опеки и попечительства Новозыбковского района Брянской области
«В нашем муниципальном образовании, Новозыбковский район, в течение многих лет не припомню ни одного случая изъятия детей из цыганских семей. Цыганские родители при детях, они почву грызут, чтобы их дети были одеты и сыты. Криминал среди цыган чаще по 158 статье, которую можно назвать «народной», — это кража. Единичны случаи, связанные с наркотиками, никакой «национальной специфики». Все дети школьного возраста посещают школы. Есть приезжие цыгане, у которых зачастую нет документов. Если они остаются проживать в нашем районе, то проблемы эти решаются. С внешкольным образованием сложнее, оно чаще территориально недоступно цыганским детям. Но если есть дневные группы (как у Оксаны), расположенные рядом с местом их проживания, то посещают с удовольствием. Надо видеть, какие цыганские дети любознательные. Родители русских детей не запрещают общаться с цыганскими, если те, в свою очередь, хотят общаться с русскими. Надо понимать, что у цыган такие же жизненные сложности, как у всех остальных, и чаще всего они связаны с работой. Интересно, что в семьях цыган женщинам не принято рожать, если они не состоят в браке (он может быть зарегистрированным, а может, и нет). Считается позорным, если женщина «нагуляла». Ну а случаев, когда родители (мать или отец) могут оставить ребёнка, уехав устраивать свою жизнь, я не знаю. Ребёнок в семье — первый или десятый по счету — всегда живёт с родителями. В случаях распада семей чаще ребёнок остаётся с матерью. Конечно, надо отметить, что у цыган культура общения находится на невысоком уровне: межличностные конфликты разрешаются очень бурно. Крики, угрозы, бранные слова — традиционные методы».
Над текстом работали:
Татьяна Степанова, директор и психолог центра «Смоленский дом для мамы»
Елена Максимова, журналист
Ольга Анфилова, заместитель директора по общим вопросам Центра помощи детям № 8
Оксана Инашевская, директор АНО «Центр детства и семьи „Мечта“»