Портал для специалистов сферы защиты детства

Когда все остаются дома

Можно спорить, насколько изменится мир после COVID-19, но в этом будет мало смысла, если не думать уже сегодня, чему он нас научил. Мы постарались с помощью экспертов увидеть картину карантина в целом, чтобы понять проблемы, с которыми столкнулась система защиты детства, и начать поиск решений.

Эффект домино

Когда готовился этот текст, прошло два месяца с начала официального введения в России нерабочих дней. Но отсчёт времени карантина в каждом регионе свой — губернаторам дано право решать, как организовывать жизнь людей, ориентируясь на рекомендации федеральных министерств и ведомств. Первыми оказались в условиях ограничений Москва и Санкт-Петербург, к 31 марта ввели строгий режим изоляции двадцать восемь регионов России, на начало апреля — шестьдесят регионов. Многие стационарные социальные учреждения и интернаты закрылись на карантин ещё в марте, но, например, в Саратове и Ярославле — в начале мая. Приняты ограничения для защиты групп риска — людей в возрасте 65+ и с проблемами здоровья.

Первыми очевидными последствиями ограничений стали экономические — многие компании и организации ушли на удалёнку или закрыты, упали зарплаты, выросла безработица. В итоге наиболее незащищёнными оказались семьи с детьми, а в потенциально опасной ситуации — те из них, которые и до эпидемии находились в сложном или кризисном положении. Специалисты и представители некоммерческого сектора, работающие с семьями и детьми, опасаются всплеска домашнего насилия, роста первичного и вторичного сиротства, проблем с социальной адаптацией воспитанников детских учреждений и проблемных семей.

— Наши благополучатели в обычной жизни подвержены рискам больше, чем другие категории, а в условиях пандемии и кризиса становятся все ближе к черте бедности. Семьи звонят с просьбой об оказании адресной помощи в виде продуктов питания, вещей, финансов на закрытие долгов по аренде съемного жилья, оказание психологической и юридической помощи, — говорит Лариса Лазарева, президент Межрегиональной общественной организации по содействию семьям с детьми в трудной жизненной ситуации «Аистёнок» из Екатеринбурга.

После первых дней карантина федеральные ведомства скорректировали свои действия, подготовили рамочные рекомендации, в том числе в отношении социально уязвимых групп. Например, при желании регионы могут сохранить доступ в детские дома и ПНИ своих волонтёров, передать детей временно в кровные семьи и так далее. Но вопрос в том, как сейчас они используют эту возможность, потому что с последствиями
эпидемии всё равно нужно будет разбираться.

Дотянуться до семьи

Испытанием для многих стала изоляция с детьми в режиме 24/7, в небольших квартирах, где почти невозможно уединиться. Добавьте сюда необходимость постоянно разбираться с дистанционной учёбой детей, а ещё нужно работать или искать работу, решать бытовые проблемы. Семья оказалась один на один со своими конфликтами, когда выйти подышать воздухом для разрядки или «переехать к маме» невозможно.

Для большинства подопечных социальных служб и НКО справиться с таким мощным психологическим давлением — задача почти непосильная. Более того, в критический момент они потеряли постоянную связь со своими кураторами. Потому что работать остались сотрудники стационарных учреждений, а специалисты служб сопровождения, которые обычно консультируют, помогают с оформлением документов, дают передышку родителям с детьми-инвалидами, ушли на удалёнку или в самоизоляцию.

— Специалисты готовы работать с семьями и в условиях эпидемии, но встаёт другой вопрос — наличие средств защиты. Они в ограниченном доступе, нет централизованного обеспечения. С масками, халатами, антисептиками, если в семье серьёзная ситуация, почему бы к ней не выехать? — делится проблемой Елена Леонова, директор ГБУСО Новосибирской области «Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних „Снегири“».

Обычно такие семьи не умеют находить решения в простых, по нашему мнению, ситуациях, не умеют просить помощи, мало кому доверяют. В стрессовых ситуациях они капсулируются, закрываются от всего мира. Специалисты боятся потерять с ними контакт, потому что знают — положение может стать хуже, наметившиеся улучшения могут быть потеряны. Тот, кто уходил от проблем в депрессию и алкоголь, не смог стать образцовым родителем, в изоляции, скорее всего, сорвётся. По телефону не всегда можно понять, что что-то идёт не так, и если куратор не сможет быстро узнать о проблеме и быстро принять меры, разбираться будет полиция.Зачем ехать, если можно позвонить? Дело в том, что у дистанционной поддержки есть свои недостатки и ограничения. Первое — слабая база для цифровизации, о необходимости которой давно говорили: соцслужбам не хватает навыков, подходящих платформ, доступа к интернету и гаджетов. Второе — доходы и условия жизни «трудных семей». Для большинства интернет и компьютер — предметы роскоши, телефоны кнопочные. В тесной квартире невозможно найти укромный уголок, выбрать подходящее время, чтобы кому-то позвонить. А если тебя иногда ещё и бьют, поиск помощи становится настоящим квестом с риском для здоровья.

Семьи, где у детей или родителей есть инвалидность, ВИЧ или СПИД, часто испытывают сложности с плановой медицинской помощью: она отложена или ограничена, потому что врачи занимаются в основном коронавирусом. Как группа риска они должны соблюдать жёсткий режим изоляции. Им опасно пользоваться общественным транспортом и тяжело решать бытовые проблемы, потому что семьям, специалистам и НКО не хватает всё тех же масок и антисептиков.

На федеральном и региональном уровне постарались частично снизить остроту ситуации. Открыты горячие линии и онлайн-службы психологической поддержки, принято решение материально помочь родителям с детьми до трёх лет, объявлена упрощённая процедура назначения пособий по безработице, автоматически продлены уже оформленные льготы и пособия, в счёт школьного питания дают продуктовые наборы.

Но получить эту помощь не всегда просто из-за сбоев в межведомственном взаимодействии, ухода на карантин или удалённую работу некоторых служб. Например, для оформления пособий нужны справки и документы из налоговой инспекции, Росреестра или от работодателя. Если кто-то из них не работает, семья не сможет получить пособие. Телефонами доверия «трудные» семьи, скорее всего, пользоваться не будут, потому что не доверяют незнакомым людям.

Доступное образование?

Министерство просвещения РФ 27 марта 2020 года рекомендовало грантополучателям субсидий на оказание услуг в 2020 году в рамках Федерального проекта «Поддержка семей, имеющих детей» организовать взаимодействие и консультации для семей.

О том, что система образования оказалась слабо готова к быстрому переходу на дистанционное обучение, написано и сказано немало. Для семей в уязвимом положении и детей в стационарных социальных учреждениях речь идёт уже о доступности образования в принципе.

— Если в семье двое или больше детей, особенно маленьких, у которых ещё нет персональных ноутбуков или планшетов, вопрос дистанционного обучения становится особенно остро. Что же касается воспитанников детских домов, или ЦССВ, как они теперь называются, то даже в Москве на группу из десяти-двенадцати человек может быть всего один ноутбук, а в провинции может и этого не быть, — рассказывает Саша Нелюба, волонтёр организации «Старшие братья старшие сёстры», занимающейся наставничеством в сиротских учреждениях.

Большинство детских учреждений не располагают нужной технической базой и скоростным доступом в интернет. И даже если в обычное время гаджетов хватало на всех детей, то в условиях карантина, когда ребят делят на мелкие группы, чтобы сократить контакты друг с другом, компьютеров, планшетов, смартфонов не хватает. В семьях с низким достатком, многодетных и приёмных семьях — та же проблема. Если же родители ещё и работают на удалёнке, выстроить график занятий, подготовить нужное количество рабочих мест для взрослых и детей возможность есть далеко не у всех. Кроме того, основные образовательные онлайн-платформы бесплатны только отчасти. Такие расходы ни учреждения, ни семьи не планировали.

Кроме технического ресурса, учреждениям и «трудным» семьям часто не хватает сил и знаний, чтобы решать вопросы со школой, найти нужные онлайн-платформы и разобраться с тем, как поддержать детей, особенно слабо мотивированных на самостоятельное обучение, что является краеугольным камнем дистанционки. Возможностей нанять репетиторов у них тоже нет. До эпидемии социально-реабилитационные центры для детей из кризисных семей были возможностью подтянуться, догнать сверстников в школьной программе, а в перспективе — сдать экзамены, получить аттестат и профессию.

В некоторых регионах НКО и специалисты учреждений, служб сопровождения пытаются решать возникшие проблемы — ищут взаймы планшеты и компьютеры, но их ресурсы ограничены. Фактически значительная часть детей оказалась в ситуации, когда обучение для них стало просто недоступным в силу технических проблем или отсутствия поддержки взрослых. Для старшеклассников положение может оказаться критическим, особенно в случае проведения ГИА и ЕГЭ в дистанционном режиме — они просто не смогут получить аттестаты, что ставит под угрозу всю дальнейшую траекторию их развития.

По некоторым оценкам, в таком положении могут оказаться около 10 % всех детей, особенно в небольших городах и сельской местности, где в целом невысокий уровень жизни, обеспечение высокоскоростным интернетом и гаджетами ниже.

Дети на обитаемом острове

Во многих регионах работу центров содействия семейному воспитанию в связи с противоэпидемическими мероприятиями поставили на паузу — приостановлено оформление детей в семьи, ограничено общение детей с внешним миром. Первые дни были, пожалуй, самыми жёсткими, потому что доступ в учреждения запретили всем, кроме штатных сотрудников. Это особо чревато для детей, большинство которых — социальные сироты с нарушениями привязанности. Не говоря уже о том, что замкнутый детский коллектив — прекрасная возможность для распространения вируса в случае заражения хотя бы одного из сотрудников или ребят. При этом новые дети продолжают поступать, изоляторы и квалифицированный медицинский персонал есть далеко не везде, да ещё масок, антисептиков и термометров во многих учреждениях не хватает.

— Есть и неочевидные последствия. Невозможность личного контакта ставит под угрозу саму суть наставничества и других форм взаимодействия волонтёров с подопечными. Далеко не все отношения, которые выстраивались и поддерживались месяцами и годами, переживут такую долгую разлуку, — делится своими опасениями Нелюба.

Кейсы первых изолированных стационарных учреждений и настойчивость некоммерческого сектора помогли отчасти смягчить ситуацию. Четыре федеральных министерства настоятельно рекомендовали регионам не только усилить медицинское наблюдение за воспитанниками стационарных детских учреждений и персоналом, но и допустить к работе с детьми партнёрские НКО, а также активнее передавать детей по возможности в кровные семьи, замещающие семьи, на гостевой режим или специалистам учреждений.

На практике выполнить рекомендации министерств оказалось не так просто. Барьерами стали позиция регионов и конкретных детских учреждений, правовые пробелы и, как можно было ожидать, межведомственное взаимодействие. Кроме общих рекомендаций, единая детальная схема временного размещения детей вне учреждений на период карантина пока не появилась, и каждый регион организует процедуру по-своему.

Не все стационарные учреждения активно работают с НКО и имеют ресурс для поддержки специалистов, буквально закрытых с воспитанниками, или для устройства детей в семьи. Те, у кого есть желание и возможность отправить ребят в семьи,сталкиваются с другой проблемой — кандидаты, даже если они известны как наставники или замещающие семьи, должны предоставить медицинскую справку, собрать необходимые документы (согласно стандартной процедуре). В условиях карантина это фактически невозможно. Эксперты уверены, что ослаблять контакты со стационарными детскими учреждениями нельзя — это грозит ростом не только числа социальных сирот, но и ранних беременностей, побегов и реальной угрозы заражения COVID-19.

Вероятно, из-за относительной малочисленности или слабого взаимодействия с системой профилактики социального сиротства вне фокуса внимания остались выпускники учреждений для детей-сирот, замещающих семей, а также мамы с детьми в кризисных центрах, пожилые опекуны, дети мигрантов.

Бывшие выпускники детских домов — одна из наиболее незащищенных групп. Те, у кого есть наставник или поддержка приёмных семей, с меньшими потерями переживут последствия изоляции. Другие окажутся в группе риска — станут жертвами мошенников, криминала или непорядочных работодателей, а в условиях безработицы потеряют возможность обеспечивать себя и свои семьи, если они есть.

Кризисные центры и социальные приюты для женщин с детьми оказались в сложном положении. С одной стороны, женщины не могут оформить документы и пособия, а значит, вынуждены оставаться в приюте без работы и денег. С другой — центры не могут принимать новых женщин из-за карантинных мер и ограниченных ресурсов. Большинство таких центров сейчас получают поддержку преимущественно от партнёрских НКО и волонтёров.

Помочь тем, кто помогает

Двадцать второго мая Госдума приняла закон о поправках в Налоговый кодекс, которые предусматривают льготы и меры поддержки для социально ориентированных НКО в условиях пандемии. Об этом сообщает официальный сайт Госдумы РФ. Согласно ему, коммерческие компании теперь смогут относить затраты на благотворительную деятельность ко внереализационным расходам на сумму, не превышающую 1 % от выручки организации. Этот 1 % в рамках сектора — миллиарды рублей.

Главными помощниками уязвимых групп, не попавших в фокус государственной поддержки в условиях эпидемии, стали специалисты сферы защиты детства и некоммерческий сектор. Конечно, в том объёме, который позволяют им доступные финансовые и человеческие ресурсы, и, разумеется, степень суровости ограничений в конкретном регионе.

Но и сами помощники оказались сейчас в крайне сложной ситуации. Корпоративные и частные благотворители либо не работают, либо приостановили помощь из-за финансовых сложностей. В результате бюджеты НКО сократились — у кого-то в пределах 20 %, у кого-то — многократно. В условиях, когда деньги особенно нужны для материальной помощи и привлечения людей, некоммерческий сектор не получил налоговых каникул, отсрочек по платежам.

В отличие от медиков, которые находятся в центре внимания, социальные работники остаются «бойцами невидимого фронта». Речь даже не о признании, а о том, что им необходима такая же, как и медикам, защита — маски, антисептики, медицинская и психологическая помощь.

Другая проблема, которая и до пандемии была актуальной, но сейчас стала особенно острой, — кадровый дефицит и серьёзная нагрузка. Как и педагоги, не все специалисты справляются с дистанционным режимом работы, быстро «цифровизируются», успевают решать организационные вопросы и при этом оставаться на связи со своими подопечными, находить быстрые решения. А им, подопечным, нужны и доброе слово, и продукты, и репетиторы, и много чего ещё.

— Мы собрали и проанализировали основные проблемы более чем двухсот наших благополучателей и победителей конкурсов, — рассказывает Эльвира Гарифулина, руководитель программы «Семья и дети» Фонда Тимченко. — В зависимости от ситуации они получили или получат необходимую помощь  — материальную, финансовую или консультационную. Вместе с ведущими экспертами мы проводим вебинары, оперативно согласуем изменение форматов и планов по поддержанным проектам, отправляем в регионы маски, термометры и антисептики, думаем о новых форматах поддержки. Но главное, на мой взгляд, — обеспечить быструю реакцию на запросы и постоянный обмен опытом с регионами, которые уже получили опыт работы в условиях изоляции».

Сейчас, во время карантина, ряд НКО находят поддержку у ресурсных фондов и организаций, друг у друга, у крупного бизнеса. Но есть риск, что часть организаций, особенно небольших и локальных, может не пережить эпидемию. Значит, доступность социальных услуг после снятия ограничений не восстановится, подушка между государственными службами и наиболее уязвимыми группами станет тоньше.

Уроки на будущее

Президент объявил о пакете поддержки социально ориентированных НКО и волонтёров в конце видеоконференции с участниками общероссийской акции «Мы вместе». Пакет мер состоит из семи пунктов. В частности, речь идёт о дополнительных выплатах сотрудникам.

Первые почти два месяца эпидемии показали, что основная часть сложностей, с которыми столкнулась сфера защиты детства, связана с нерешёнными системными вопросами. Обсуждение некоторых из них идёт давно, и вот теперь, судя по всему, нужно принимать решения.

В первую очередь, слабым звеном оказалось несовершенство системы раннего выявления семейного неблагополучия в сочетании с межведомственным и межфункциональным взаимодействием. Сейчас, когда большинство семей остаются дома и не взаимодействуют с социальной системой, это особенно заметно. Как бы ни хотелось сразу создать идеальную схему, для смягчения последствий эпидемии, вероятно, стоит рассмотреть и принять в качестве основной модели наиболее успешный региональный опыт и постепенно его развивать.

Главное, чтобы в этой модели не осталось белых пятен и неучтённых социально уязвимых групп — от семей с низким достатком, детьми с ОВЗ, родителями с зависимостями до выпускников детских домов и детей мигрантов. Чтобы каждый участник этой системы точно понимал свою зону ответственности и алгоритм действий.

Второе слабое звено — это по-прежнему недооценённая роль некоммерческого сектора, который при должной поддержке и понятном алгоритме взаимодействия с государственными органами мог бы развивать целый спектр социальных услуг для уязвимых групп. НКО способны призвать на помощь успешно прошедшие кризис семьи для поддержки тех, кто сейчас находится в трудной жизненной ситуации, найти волонтёров или организовать помощь pro bono, чтобы дети могли получить доступ к образованию. Для сохранения и развития некоммерческого сектора прямо сейчас целесообразно предоставить им поддержку наравне с бизнесом. В конечном итоге НКО — это ещё и рабочие места.

Третья очевидная задача — это развитие института профессиональной приёмной семьи и в целом практики временного размещения детей в кризисных ситуациях. Как показала изоляция стационарных социальных учреждений для детей, сейчас остаётся целый ряд нерешённых правовых и процедурных вопросов, которые не позволяют оперативно реагировать. Конечно, самоизоляция закончится, но потребность во временном размещении детей вне стен детского дома будет всегда. Однако, как предупреждают эксперты, форсировать набор и подготовку профессиональных приёмных семей после снятия ограничений не стоит, чтобы обеспечить качество и избежать проблем в будущем, а также сбалансировать нагрузку на специалистов.

Наконец, дефицит кадров в социальной сфере, доступность для них повышения квалификации (полезно-практической, а не теоретической) и информации о международных и российских практиках с доказанной эффективностью — это вопрос устойчивости и готовности профессионального сообщества к работе в самых жёстких условиях. К сожалению, сейчас особенно заметно, что роль специалистов сферы защиты детства, как и НКО, недооценена. В другом случае большинство из них не оказались бы на карантине или без средств индивидуальной защиты. Далеко не все их функции смогут компенсировать волонтёры. Сейчас НКО и специалисты сферы защиты детства — это «скорая помощь» для групп риска, но не по медицинским, а по социальным показаниям. Мы понимаем, что сейчас специалисты помогающих профессий испытывают колоссальную нагрузку. Может быть, это недостаточная компенсация, но сегодня мы хотим сказать СПАСИБО всем, кто для своих подопечных стал помощником, советчиком и другом в сложное время.

Министерство просвещения РФ: психологическая помощь детям и взрослым:

Для учителей и родителей: 8 (800) 200-91-85
Общероссийский телефон доверия: 8 (800) 200-01-22
Для региональных органов управления образованием и директоров школ: 8 (495) 984-89-19
По вопросам среднего профобразования: 8 (977) 978-29-69
В сети ВКонтакт консультативная и просветительская помощь — онлайн-марафон эфиров «Домашний час» для родителей, школьников, студентов.

Основные направления государственной поддержки, затрагивающие уязвимые группы

● Автоматическое продление на шесть месяцев назначенных льгот и пособий.
● Дистанционное оформление пособий по безработице, увеличение размера
максимального пособия.
● Выплаты по 3000 рублей в месяц на детей родителям, потерявшим работу.
● Предоставление продуктовых наборов в рамках бюджетов школьного питания.
● Налоговые каникулы малому и среднему бизнесу.
● Обсуждение мер поддержки людей с потребительскими кредитами и ипотекой.
В сети ВКонтакт консультативная и просветительская помощь — онлайн-марафон эфиров «Домашний час» для родителей, школьников, студентов.

Фонд Тимченко: оперативный мониторинг

Программа «Семья и дети» получает оперативную информацию о сложностях уязвимых групп, самих организаций, рисках и востребованной помощи в условиях эпидемии COVID-19 от 240 организаций сферы защиты детства:
● 11 приютов;
● 38 стационарных учреждений для детей, оставшихся без попечения родителей;
● 105 организаций, работающих с кровными семьями;
● 38 организаций, работающих с выпускниками из числа детей-сирот;
● 48 организаций, поддерживающих детей с ОВЗ или инвалидностью.

«Открытая дверь»: оперативная поддержка организаций

С 15 апреля по 30 июня действует временная программа Фонда Тимченко «Открытая дверь», которая при необходимости может быть продлена. Более 250 организаций, имеющих опыт успешной реализации проектов при поддержке Фонда Тимченко, получили приглашения для участия в программе. Её цель — оказать поддержку организациям, которые работают с наиболее уязвимыми группами населения, оказавшимися в сложных условиях, связанных с мерами по нераспространению нового типа коронавирусной инфекции COVID-19.

 

Автор: Елена Озерова, социолог, аналитик, специалист по PR